I'm a five-pound rent boy, mr. Darcy.
По-моему, одна из ключевых особенностей американской литературы ХХ века - это неймдроппинг. Честно говоря, это такая любопытная культурная черта, присущая Америке в двух войнах, когда твоя собственная значимость определяется твоими знакомствами и связями в целом, что ее трудно игнорировать.
Американские мальчики в белых отглаженных рубашечках с дипломами Йеля разбрасываются труднопроизносимыми европейскими именами и, закатив глаза, всплескивают руками, давая пояснения под текстом (Стайрон, Набоков, Фицджеральд, Вульф, Рот): "...да, в те года мы все слушали Моцарта и наслаждались упадничеством в лучших традициях Шопенгауэра. Это было именно то лето, когда я познакомился с афоризмами Андрэ Жида и, словно в романе Гюго, украл свой первый кусок хлеба. Мое преступление и наказание закончились в пяти метрах от места кражи".
Мальчики подешевле, которые крадут сигареты и выпивку, рассказывают истории о своих знакомых, и их рассказы носят характер сарафанного радио (Хеммингуэй, Воннегут, Бредберри, Сэлинджер): "...Патриция говорила мне о своем детстве в Потсдаме, когда ее бабушка читала ей вслух мифы древней Греции. Юноша по соседству, Пауль, хлопал в ладони каждый раз, когда она упоминала Афину Палладу. Страсть к мудрости? Возможно. Страсть к Патриции? Безусловно".
Американские мальчики в белых отглаженных рубашечках с дипломами Йеля разбрасываются труднопроизносимыми европейскими именами и, закатив глаза, всплескивают руками, давая пояснения под текстом (Стайрон, Набоков, Фицджеральд, Вульф, Рот): "...да, в те года мы все слушали Моцарта и наслаждались упадничеством в лучших традициях Шопенгауэра. Это было именно то лето, когда я познакомился с афоризмами Андрэ Жида и, словно в романе Гюго, украл свой первый кусок хлеба. Мое преступление и наказание закончились в пяти метрах от места кражи".
Мальчики подешевле, которые крадут сигареты и выпивку, рассказывают истории о своих знакомых, и их рассказы носят характер сарафанного радио (Хеммингуэй, Воннегут, Бредберри, Сэлинджер): "...Патриция говорила мне о своем детстве в Потсдаме, когда ее бабушка читала ей вслух мифы древней Греции. Юноша по соседству, Пауль, хлопал в ладони каждый раз, когда она упоминала Афину Палладу. Страсть к мудрости? Возможно. Страсть к Патриции? Безусловно".
-
-
21.11.2013 в 23:52А вот некоторые считают, что духовно богатый читатель непременно сам поймет их завуалированные цитаты черти откуда. Лучше уж нэймдроппинг.