I'm a five-pound rent boy, mr. Darcy.
Привет, котики, мы с моей сладкой Полиной решили подбросить немного дров в печи горящих фанатов Макфасси. Внизу лежит интервью, которое взял и написал для GQ Nov-2013 Зак Барон. Так как текст переводил я, в нем есть некоторые вольности и недовольство Канадой, все остальное сохранено и принесено к вашим ногам.
Майкл Фассбендер: "Не нужно быть ублюдком, чтобы играть ублюдка"
Майкл Фассбендер: "Не нужно быть ублюдком, чтобы играть ублюдка"
До того, как Майкл Фассбендер теряет контроль над Мустангом GT – 340 лошадиных сил, кожаный салон, запах сигарет, – в котором мы оба едем; до того, как я узнаю, что значит наблюдать, как весь мир превращается в расплывшееся пятно из предметов, главная цель которых – прикончить меня: стена, стена, другая машина, еще одна стена –
Я вхожу в лобби гоночного трека за 30 миль от Монреаля исключительно для того, чтобы обнаружить, что меня ждет не тот Икс-мен. По идее, на треке меня должен встретить Фассбендер, который здесь, в богом забытой Канаде, снимается в «Икс-менах: дни минувшего будущего». Таков был план. И на секунду я действительно думаю, что Фассбендер и есть тот человек, на которого я смотрю. За исключением, конечно, непреложного факта, что этот мужчина, стоящий в паре шагов от меня, ниже ростом и выглядит куда более привлекательным, чем меня убеждали в редакции: у него длинные волосы, рыжая щетина и изумительные глаза бледного зелено-голубого оттенка.
Он перевешивается через стойку, оживленно разговаривая с работником трека на английском с шотландским акцентом, богатым густыми переливами и хрипотцой, и, честно говоря, напоминает…
Джеймса МакЭвоя?
Я выхожу обратно на улицу и снова захожу внутрь, надеясь, что в этот раз там будет Икс-Мен, с которым мы договаривались о встрече.
Нет.
Нет. Это определенно Джеймс МакЭвой. Молодой плейбой, в более широких кругах известный как Профессор Икс, партнер Магнито из разгульных 60-ых в «Икс-менах: первый класс».
Раздается звонок моего мобильника. На этот раз акцент ирландский. Настоящий Майкл Фассбендер звонит мне, чтобы предупредить, что он «застрял в чертовых пробках». Я скоро буду, - извиняющимся тоном сообщает Майкл.
Мы на северо-востоке города, где земля сливается с горизонтом и пейзаж похож на акварельную открытку: длинные низкие амбары, тонкие цепочки полевых цветов и яркое солнце, заливающее поля. Это воскресное утро в начале августа, погода не по сезону прохладна. Гоночный трек находится на территории огромного второго аэропорта Монреаля, который построили в 70-ых и забросили три десятилетия спустя. Грузовые самолеты до сих пор лениво прилетают и улетают из опустевшего аэропорта - и, в целом, это все, что можно о нем сказать, если не принимать во внимание круговой трек длинной в 2,11 милю с шестнадцатью крутыми поворотами, от которых кружится голова.
МакЭвой тоже ждет Фассбендера.узнать о том, что люди пишут для ДжейКью фики о Макфасси и получают за это деньги, о правилах жизни Майкла, о том, что они делают с Джеймсом на выходных Они провели вместе и предыдущую ночь, что, впрочем, не удивительно, учитывая, что в Канаде они коротают время друг с другом с апреля, репетируя свои роли, и, так как они оба тащатся от машин, Фассбендер пригласил его поехать с нами. МакЭвой сознает, что я сбит с толку тем, что вместо человека, с которым, как предполагалось, я должен был увидеться, я встречаюсь с ним, поэтому со смешком сообщает мне, что на эту неделю они с Фассбендером решили побывать в шкурах друг друга и махнулись жизнями: от имени до расписания встреч. После этого его акцент переходит в режим «Майкл Фассбендер», и МакЭвой рычит: «Да, я вообще-то вырос в Ирландии…».
МакЭвой ни на секунду не выходит из образа и все глубже увязает в шутке, подробно пересказывая биографию Фассбендера. Рождение в Германии. Детство в Ирландии. Подростковые годы, заполненные одиночеством и Металликой. Нет, МакЭвой не сразу переходит к блистательному настоящему человека, которому завидует вся индустрия. Он не упоминает фильм этой осени, «Двенадцать лет рабства», снятый давнишним соавтором Фассбендера, так же играющим роль его личного ассистента в вопросах извлечения души на камеру – Стивом МакКвином, который умудрился создать еще более душераздирающую историю, чем их три предыдущие работы. И не говорит о другой, менее «арт-хаусной» работе, сделанной под руководством Ридли Скотта – «Советнике», который снят по второму оригинальному сценарию Кормака Маккарти, о наркоторговце, который смог ошибиться во всем, в чем можно ошибиться, с Хавьером Бардемом, Пенелопой Крус, Брэдом Питтом и Кэмерон Диаз. Но МакЭвой подходит довольно близко к рассказу об этом, повествуя об удивительно медленном и постепенном восхождении Майкла Фассбендера по скользкой, крутой дорожке на гору Голливуд, как его прерывают.
Входит Фассбендер. На нем ярко-зеленые спортивные штаны от Адидас и черная майка, его волосы торчат во все стороны, глаза мутные и едва открытые. Он выглядит как человек, чье тело раскатали вдоль тридцати миль от Монреаля, и он проснулся только на двадцать девятой.
Трудно сказать то ли у него катастрофическое похмелье, то ли это часть его шарма. Он здоровается с МакЭвоем, легко приобнимая его, а затем пожимает мне руку. «Чертовы пробки», - бодро говорит он и тянет нас в комнату, где проводят краткий инструктаж.
Наш инструктор – Максим, профессиональный рулевой французского происхождения с намертво уложенными гелем волосами и стильными кроссовками, скрипящими по половицам. Фассбендер, МакЭвой и я берем по бутылке воды и бумажке с распечатанным маршрутом. Выглядит очень мило: пятно, состоящее из кривых под углом 180 градусов и перспективы неминуемой смерти. Фассбендер начинает рисовать на своем проспекте: квадрат, потом квадрат с ногами и что-то, похожее на почтовый ящик. Блестящие навыки.
Сегодня, по словам Максима, у нас будет возможность по достоинству оценить Мустанг GT: инструктор переключает слайды и объясняет нам, что на высоких скоростях мы тормозим по прямой и только потом поворачиваем, и никогда, никогда не делаем эти вещи одновременно.
«Давайте постараемся не перевернуться сегодня», - говорит Максим, так как это именно то, что происходит с людьми, которые бьют по тормозам и выворачивают руль в сторону на скорости сто миль в час.
Окей? Окей. Какие-нибудь вопросы?
«Почему вы, парни, используете именно Мустангов?» - спрашивает Фассбендер.
«Их движок в мировой десятке самых прочных», - отвечает Максим.
«Значит, его нельзя повредить…» - кивает Фассбендер, как будто бы говоря: ну, это мы еще увидим.
И да, с опозданием вспоминает Максим, обгон на треке запрещен.
Мы надеваем черные подшлемники. Фассбендер выглядит так, словно через пару минут он захватит грузовой самолет и улетит обратно в Ирландию. Я выгляжу как заложник, наложивший от страха в штаны.
Мы решаем ехать вместе, чтобы я мог особенно остро прочувствовать дух мужского товарищества, возникающий на треке.
Нам передают шлемы.
«Хочешь держать водичку?» - мягко предлагает мне Фассбендер, видя, как я неловко заползаю в машину. «Мы сможем поделиться ей».
Максим объясняет, что он будет ехать первым, за ним будет Макэвой, потом мы. На самом старте Фассбендер поддает оборотом и слушает, как Мустанг отзывчиво рычит ему в ответ.
«Ох блядь, - хихикает Фассбендер, пока мы ждем начала гонки, - думаю, мне нужно пукнуть».
«Ну, здесь безопасно», - я делаю нелепую попытку успокоить его и пытаюсь ухватиться за что-нибудь.
Фассбендер поворачивается и смотрит прямо на меня: прищуренные глаза и скептическая ухмылка, видимые даже из-под его гигантского шлема.
«На твоем месте я бы не был так в этом уверен», - сухо говорит Фассбендер в тот самый момент.
Как опускается флаг.
...
В «Двенадцати годах рабства» Фассбендер играет Эдвина Эппса, луизианского рабовладельца, который гниет изнутри благодаря дивному климату этих земель – ужасный человек, даже в сравнении с другими ужасными людьми. Кадр за кадром, фильм окунает зрителя в такую атмосферу безжалостного насилия и катастрофического ужаса от происходящего, что в какой-то момент вынести это становится невозможным. Несмотря на то, что большая часть внимания к картине по праву принадлежит главному актеру, Чиветелу Эджиофору, играющему Соломона Нортэпа, свободного человека, которого похитили, а потом продали на аукционе, нарастающий конфликт между ним и Эппсом Фассбендера, не знающим жалости и пощады, носящим странное полотенце Джека Николсона из «Излучин Миссури», и есть настоящее сердце картины, истерзанное отчаянием и яростью.
Игра Фассбендера уникальна, и никто до него не решался зайти так далеко: сыграть человека, разрываемого на части истощающей любовью к одному из своих рабов, пристрастием к алкоголю и кошмарами о том, что станет с ним самим, его собственностью, его людьми и его жизнью.
И – «Советник»; «Советник», снятый сразу после «Двенадцати лет». Фассбендер играет главного героя – и, так как это сценарий Кормака МакКарти, то, собственно, героя так и зовут: «Советник» - самодовольного, малодушного адвоката, чье решение поучаствовать в сбыте наркотиков оказывается самым кретинским решением за всю его жизнь. Фильм представляет собой невротически радостную моральную нотацию проститутки, догнивающей в сточной канаве: снафф описан в самых изысканных метафорах, а придорожные экзекуции поставлены с той же элегантностью, что и балеты Нижинского. Первый раз, когда зритель видит Советника, его голова покоится между раскинутыми ногами Пенелопы Крус.
«Откуда такой профессионализм в этом деле?» - спрашивает ее героиня.
«О, просто я общался с дрянными девчонками», - отвечает Советник Фассбендера, и ты думаешь: вот единственный актер, который смог сказать эту реплику так сексуально, как она того требовала.
На самом деле, смотря вещи, подобные «Советнику», с трудом вспоминаешь, что Фассбендер как актер известен не так давно – в отличие, например, от его партнера по съемкам и «Советника», и «Двенадцати лет», Брэда Питта. Фассбендер работает, по-настоящему работает, всего лишь пять лет, которые начались с того самого момента, когда Стив МакКвин разглядел в Фассбендере то, что не увидели десятки других режиссеров, и поставил его играть голодающего бастующего ирландца Бобби Сэндса в «Голоде».
Его первое появление в «Голоде» - эпизод, в котором его героя принудительно раздевают и моют. Избитый голый Фассбендер воет от ярости, которая, вполне вероятно, скопилась в человеке, отбросившем последнее тщеславие и желание добиться чего-то – ему тогда был тридцать один, и не было ни одной причины считать, что следующие десять лет он проведет более продуктивно, чем предыдущие десять, во время которых он растрачивал свою жизнь на натирание барной стойки и полоскание стаканов.
Его игра абсолютно потрясающа и не отпускает тебя даже в те моменты, когда Фассбендер не делает вообще ничего: скажем, просто лежит на полу тюремной клетки и улыбается, в то время как его лицо напоминает кровавую клоунскую маску.
В последний день съемок «Голода» МакКвин собрал всех, кто помогал создать фильм, и произнес короткую речь о своем главном актере: «Тогда никто не знал, кто он вообще такой. Но я вышел к команде и сказал: все люди, находящиеся здесь, однажды будут иметь возможность сказать «Да, я работал с Майклом Фассбендером».
Сегодня, разговаривая со мной по телефону, МаКвин хмыкает, вспоминая об этом моменте.
«И я думаю, я не ошибся».
•••
Мы сразу же набираем скорость.
«Блядь, я не понимаю, как это работает!» - орет Фассбендер и прокручивает под рукой коробку передач, как волшебную палочку или сломанный джойстик. «Где, блядь, третья передача?!» - но, похоже, в этот самый момент ему становится абсолютно насрать, где находится эта третья передача.
Никакого обгона. Максим выразился по этому поводу предельно четко. Цель в данный момент – просто не съехать к хуям с трека. И все же: вот мы пролетаем мимо МакЭвоя. Машины соединены в сеть, и поэтому нашу рацию разрывает от вопля: «Никакого обгона!».
Фассбендер истерически смеется: «Да пошел ты нахуй!» - и вот мы уже приближаемся к первой машине.
Майкл ведет наш Мустанг прямо за бампером Максима и изредка надавливает на тормоза, когда на поворотах мы практически въезжаем в его тачку. В это самое время я стараюсь просто не отключиться на своем бесполезном пассажирском сидении каждый раз, когда мы взлетаем после нового поворота.
Нужно отметить, что Фассбендер – превосходный водитель. Он с легкостью предугадывает движение машины Максима, и вот Максим, очевидно, тоже заметив это, давит на газ. Что-то вроде: ну, если вы можете с этим справиться…
Что же, блядь.
Теперь мы едем еще быстрее.
На поворотах нашего Мустанга трясет, и у нас обоих во рту появляется неприятное чувство, возникающее в те моменты, когда ты осознаешь, что сцепление перестало работать.
Пит-стоп – и мы снова в машине; на втором или третьем повторном круге – я перестаю считать и начинаю молиться – Фассбендер орет, стараясь догнать Максима, и, когда мы выходим на последний, самый крутой вираж на маршруте, наш Мустанг практически упирается в машину Максима, его тормозные огни вдруг превращаются в два огромных красных пятна, приближающихся на охерительно большой скорости, Фассбендер ударяет по тормозам, выкручивает руль в сторону, и нашу машину…
Полностью переворачивает. Все расплывается: мы переворачиваемся снова и снова, стены то появляются, то пропадают из виду, и я, и Фассбендер орем, до тех пор…
Пока машина не останавливается на треке, носом в противоположном направлении. Мы выдыхаем. Потом облегченно смеемся. Я счастливо оглядываю мир, в который меня только что вернули, исключительно для того, чтобы увидеть…
Как Джеймс МакЭвой несется прямо на нас, капотом в капот. У нас с Фассбендером перехватывает дыхание, и слышно только протяжное: «ааааах». И в самую последнюю секунду…
Джеймс выворачивает руль. Его машина проходит в паре сантиметров от нашей, и мы молча смотрим, как он пролетает мимо.
Профессор Икс спас Магнито еще один раз.
А потом Фассбендер снова заводит Мустанга и делает пару лишних кругов: мы потеряли время, кружась на одном месте, и, конечно же, как только мы решаем поехать дальше, у нас заканчивается бензин, словно машина так же травмирована переживанием близкой кончины, как и мы. Мы съезжаем в пит, чтобы наполнить бак, и после этой короткой остановки Фассбендер, который хочет отъездить все полагающееся ему время, снова выводит Мустанга на трек. Несмотря на то, что все остальные машины уже закончили гонку. Несмотря на то, что наша рация надрывается и шипит: «Мустанг, вернитесь в паддок. Мустанг, вернитесь в паддок».
«Зачем вообще брать машину, если из нее нельзя ничего выжать?» - говорит Фассбендер по рации, и двигатель рычит в такт его словам.
После этого ада я встречаю МакЭвоя в уборной. Он смеется и спрашивает: «Это было безумно, правда?». Я киваю: да.
«Майкл, - говорит МакЭвой, застегивая ширинку, - должен был стать гонщиком».
...
Несколько уроков успеха в Голливуде, от человека, который знает наверняка:
1.Как только слова покидают твой рот, они не значат больше ничего.
«У меня теперь в сотню раз больше друзей, понимаешь, о чем я говорю? Я стал успешней буквально во всем, включая разговоры с девушками. Они все теперь охуительно заинтересованы во мне и том, что я говорю. Я прекрасно знаю, что года три назад каждая из них встала бы и ушла, не дослушав и пары моих реплик. Я помню, я сидел за этим самым столом, болтал с какой-то девицей и понимал, насколько безумно скучную чушь я несу. А она такая говорит мне: «О боже, это так интересно». И я такой: «Знаешь, лет пять назад это не было так интересно».
2. Покупай золото
Разговоры с Майклом Фассбендером иногда приобретают неожиданный поворот. Из всех денег, которые он заработал за последние годы, за исключением небольшой части от гонораров «Икс-менов», «Прометея» Скотта и тарантиновских «Бесславных ублюдков», он до сих пор ничего не потратил. Майкл все еще живет в квартире в западном Лондоне, где он обитает лет с двадцати – и тут он произносит любопытный парадокс:
«Деньги вообще не стоит хранить в банке. Их нужно забирать оттуда как можно быстрее».
Забирать из банка?
«Мы только и слышим: о боже, в стране дефицит, у нас огромные долги. Но где же эти деньги, о которых они говорят? Это только цифры: сотни миллионов цифр, которые берутся из ниоткуда. Я хотел бы увидеть комнату с таким количеством денег, но ее просто не существует. Как не существует и этих денег».
Слушай, Майкл, не знаю, сколько ты получил за Икс-менов, но ведь и ты не видел семи миллионов долларов в одной комнате.
«Нет, не видел, но я же говорю о другом. Правительства разных стран на все голоса утверждают, что они в ужасающих долгах, и что только общими усилиями мы сможем с этими долгами расплатиться. И при этом все понимают: мы никогда их не выплатим. Я волнуюсь не из-за денег, а из-за их постоянно падающей ценности. Инфляция – бум! – и в следующую секунду миллион не стоит ничего. Как, например, в Германии перед войной, когда буханка хлеба стоила две тысячи марок, понимаешь, о чем я? Поэтому нужно вкладывать в кирпичи и бетон».
Возможно, нужно купить новую квартиру.
«Или немного золота».
Ну, или тебе стоит купить себе дом из золота.
«Да, я бы хотел. Это было бы круто».
Простим его – мы пьем пиво, выбравшись живыми с гоночного трека, так почему бы не купить дом из золота? Дома из золота всем в этом баре!
Еще два урока.
Мы разговариваем о том, насколько наивные иллюзии, граничащие с истероидным бредом, нужно иметь, чтобы, решив в 17 лет стать актером – Фассбендер точно знает, что это было в 17 лет, когда он работал в родительском ресторане в Ирландии, – питать потом эту фантазию на протяжении более десяти лет провалов. В баре он перечисляет мне места, где успел поработать, и пробы, на которых облажался: бармен, крах на прослушивании на роль в Перл Харборе, которая впоследствии досталась Бену Аффлеку («Дисней прислал мне очень милое письмо с отказом!»), грузчик, организатор маркетинговых исследований для Dell и почты Соединенного Королевства, Королевской почты. Работа на Королевской почте заключалась в рассмотрении жалоб; ни один звонок не должен был длиться более десяти минут. «В конечном итоге приходилось обрывать премилые беседы с чудесными пожилыми людьми, такие дела».
Поэтому следующий урок гласит:
3. Будь эгоистичным, по крайней мере, сейчас
Единственное, что объединяет эти работы, - ни одна из них не мешала ему ходить на прослушивания, хотя ему не особенно было что там показывать.
«Вообще, я очень ценю время, которое вкладываю в работу», - говорит Фассбендер.
Он ценил вложенные усилия даже тогда, когда этой работы было немного, и вот сейчас ему 36, и он один из самых востребованных актеров в индустрии. Мы говорим о цене, которую требуется заплатить за подобное усердие и как это отражается на его жизни, на друзьях, на семье и партнерах. О вопросе, который я задаю дальше, я успеваю пожалеть еще до того, как заканчиваю его:
А этот эгоизм распространяется и на женщин? Какие у тебя были самые длительные отношения с тех пор, как ты начал сниматься?
Он не уверен, что ему нравится, какой оборот принимает эта беседа («Я не уверен, что мне нравится, какой оборот принимает эта беседа», - тянет мне он). Но потом, чуть помолчав, говорит: «Думаю, самые долгие отношения, в которых я состоял, длились два года. Мне тогда было 17, и, собственно, на этом мой опыт в отношениях и закончился».
В «Советнике» есть сцена о герое Фассбендера и его отношениях с женщинами. Бардем – с взъерошенными волосами и рубашке с бабочками в лучших традициях Элвиса – играющий соучастника преступления, Рейнера, говорит о Советнике то, что, как мне кажется, можно сказать и о самом Фассбендере.
«Знаешь, почему ты нравишься женщинам?» - спрашивает Рейнер.
«Потому что я умею отлично трахаться?» - усмехается Советник (и, возможно, эту реплику во всем Голливуде мог произнести только Майкл Фассбендер).
«Ага, ну конечно», - кивает Рейнер. Женщинам нравится Советник, продолжает он, потому что «они могут прочувствовать твои душевные терзания».
Фассбендер подчеркивает, что эти слова МакКарти совсем не о нем, но они, тем не менее, идеально описывают его талант как актера: ты можешь прочувствовать его душевные терзания.
И в этом есть определенный камень преткновения всех актерских ролей Фассбендера: в «Аквариуме» 2009 Фассбендер играет охранника с одичавшим голодным взглядом, который нежно заботится о дочери своей подружки и в определенный момент переходит грань заботы, трансформирующейся в нечто иное;
в «Прометее» 2012 Фассбендер играет андроида, чье любопытство и жажда исследовать людей перевешивает его склонность помогать им;
в «Стыде» он рисует портер мужчины, опустошенного собственными желаниями;
в «Опасном методе» Кроненберга его герой разрушает себя.
Даже в «Икс-менах: первый класс» Магнито в исполнении Фассбендера – это человек, который осознает собственное падение с некоторой долей восхищения: «Скажем так, я настоящий монстр». Снова и снова Фассбендер играет персонажей, которые стараются быть хорошими, но этим только стараются прикрыть скелетов в своем шкафу.
И вот где-то здесь я намекаю Фассбендеру на легкость, с которой его персонажи переступают черту. Мы потягиваем второе пиво, и я пошатываюсь от длинного списка его ролей, в котором нет ни одного персонажа, который однажды не решил бы встать на другую сторону. И, на самом деле, не так просто понять, почему Фассбендер выбирает себе такие роли, зная, какой он человек. Он много смеется, говорит «чувак», «бро» и «брат», и то ли во всем этом есть какая-то хитрость, то ли внутри него похоронен кто-то, кто делает возможным такую достоверную игру.
На это предположение Фассбендер отвечает смешком: «Не знаю. Ты почувствовал мою темную сторону, пока мы катались в Мустанге?»
Ну, если исключить ту часть, где ты пытался мне прикончить, то нет. Но мне интересен твой ответ.
«Я кое-что поясню, ок? Многие комики – мерзавцы, но это не мешает им развлекать людей. Так что, знаешь, это палка о двух концах: люди, играющие негативных персонажей, могут быть простодушными добряками в реальной жизни. Тут нет особенной связи. Да и вообще, мне кажется, что люди, несущие в себе свет, легче понимают и окунаются во тьму, чем те, кто старается подавить свою «темную сторону».
Согласен. Слишком близко к грани.
«Точно-точно, близко к грани. Возможно, в этом слишком много того, что они стараются скрыть. Я знаю, что внутри меня есть тьма, но большую часть времени я просто стараюсь улыбаться как можно больше, понимаешь? Дэвид Кроненберг сказал, что его просто выбешивало, когда я каждый день приходил на съемки и улыбался».
В какой-то момент я замечаю, что именно нарисовано на его черной майке: сотни маленьких улыбающихся черепов.
Что подводит нас к заключительному уроку:
4. Не нужно становиться ублюдком, чтобы играть ублюдка.
Брайан Сингер, режиссер «Икс-менов: дни минувшего будущего», рассказывает мне по телефону, что буквально на днях он отснял сцену, где Фассбендер был полностью засвечен, но даже у его тени был «характер» - можно услышать нотки итальянского, когда Сингер говорит об этом. Этот характер – это то, как раскрывается Фассбендер, когда ты наводишь на него камеру, это его глубина. «Но эта глубина уходит, когда он развлекается или треплется ни о чем, - хмыкает Сингер. – И слава богу. Не знаю, как тогда я смог бы с ним обедать».
...
Он так много работает последние несколько лет, что, когда я спрашиваю, как выглядит его обычная жизнь, в которой нет съемок, он пожимает плечами и показывает на трек: «Мы жили моей обычной жизнью сегодня». За пятнадцать месяцев между мартом 2011 и июнем 2012 Фассбендер снялся в шести фильмах: Икс-мены, Опасный метод, Нокаут, Джейн Эйр, Прометей и Стыд МакКвина, породивший затяжную, утомительную и безрезультатную кампанию для получения Оскара за главную роль компульсивного секс-аддикта. После месяцев изматывающего промоушена, общения с людьми, которые снова и снова говорили ему, что он стопроцентно получит Оскар, Фассбендера даже не номинировали (как он сказал ДжейКью в прошлом году: «Это вопрос тщеславия. Получение наград становится важным для тебя. Хотя не должно»).
«Советник» - это фильм, который Академия побоится выдвинуть: слишком сложно для публики, зато «Двенадцать лет рабства» - это другая история. Трудно представить, что Эппса Фассбендера проигнорируют при раздаче Оскаров, но эту проблему сам Майкл, который уже ходил по этой дорожке и не имеет желания делать это еще раз, уже решил.
Он уезжает в Новую Зеландию. Он и его приятель учредили там целую компанию, которая в середине октября выпустит первую партию. И сразу после этого он снимает «Макбет» с Марион Котийяр. «Я слишком занят работой. Нет времени на эту чушь», - говорит Фассбендер.
Но люди же будут говорить: «О нет, ты обязательно должен засветиться на вечеринке».
«Этого не произойдет, ведь я буду на другом конце света в Новой Зеландии. Нет, ты знаешь, я понимаю твою позицию, но каждый должен делать свою работу. Хочешь – помогай, я это ценю. Но я не собираюсь заставлять себя участвовать в этом еще раз». Он рассказывает о том, как проходила кампания для похожих фестивалей. «Это непереносимая скукота. Политика. Я не политик. Я актер».
Во время Оскара грань между этими двумя вещами размывается.
«Только при условии, если ты находишься там».
Он говорит, что хочет сбавить обороты, передохнуть, но вряд ли это произойдет. У него был двух- или трехнедельный перерыв между «Двенадцатью годами» и «Советником», а потом еще две недели, когда съемки «Советника» остановились: Ридли Скотту было необходимо почтить память своего брата Тони, умершего прошлым августом. Фильм, на самом деле, больше в духе младшего брата, гонзо-Тони – жестокий, брутальный и дикий, и Фассбендер соглашается со мной: «Иногда смотришь – и кажется, что это Тони, а не Ридли, понимаешь?».
После «Советника» Фассбендер отправился прямиком на съемочную площадку к Терренсу Малику, где он вроде как играл влюбленного, а вроде как и нет, и участвовал в музыкальной сцене. Фассбендер до сих пор ждет выхода фильма, чтобы узнать, в чем именно он снимался.
«Я не уверен, что происходило. Мне надо было отрепетировать парочку закадровых реплик». И добавляет: «перечитать кучу того и кучу сего».
...
«Вот это по-настоящему сносит крышу, чувак».
И теперь он улыбается по-настоящему. Оттуда, где мы сидим, он показывает на отдельный трек с маленькими четырехколесными картами, гоняющими по дороге, огороженной шинами. «Боже, как я люблю это дерьмо», - говорит Фассбендер. Он действительно считает, что карты позволяют расслабиться: «Если у меня есть свободное время, то, скорее всего, я проведу его за рулем кретинской машинки». Он говорит это искренне, хотя и понимает, что немного забавно слышать от взрослого мужчины признание в такой глубокой страсти к детским гоночкам.
И вот, порядком поддатые, мы обнаруживаем себя в окружении подростков на втором инструктаже за день. Мы надеваем шлемы. Если тебе машут черным флагом, объясняет инструктор, это значит, что ты нарушаешь правила. Красный флаг – команда остановиться. Голубой флаг – «значит, что кто-то сзади едет быстрее тебя», - перебивает Фассбендер, скорее всего, имеющий опыт общения с голубыми флагами в прошлом. Десять или одиннадцать кругов за гонку, если тебя не вынесет с трека раньше.
У картов он находит механика и интересуется, какая из машин самая быстрая. Парень отвечает, что 22 или 7. 22 – победоносно заключает Фассбендер.
Мы на треке. Как полный идиот, я пытаюсь разобраться, где здесь газ, тормоз и как работает двигатель. Я изящно вписываюсь в поворот на втором и третьем круге, но тут меня подрезает карт, из которого раздаются гнусные смешочки Фассбендера. Когда я с трудом проезжаю еще один круг, Фассбендер снова проносится мимо и с диким смехом впечатывает меня в резиновые ограничения трека, и вот тогда я чувствую себя оскорбленным в лучших чувствах.
Я требую реванша. В этот раз я добьюсь победы. В этот раз я готов. Я не посрамлю честь семьи. Я буду гнать как Марио Андретти, ну или так, как я представлю себе езду Марио Андретти, блядь, я вообще никогда не видел, как он ездит. Я проезжаю шесть кругов. Но на седьмом круге я чувствую знакомую вибрацию, потому что Фассбендер снова подрезает меня.
Ну ладно, не в этот раз, не в этот.
Я само воплощение мести – я пытаюсь обогнать его, но съезжаю с трека в кучу проколотых шин и вижу черный флаг, которым взмахивают у финиша. Впереди меня Фассбендер, вытянув руку в воздух, показывает знак победы.
Зак Барон.
Я вхожу в лобби гоночного трека за 30 миль от Монреаля исключительно для того, чтобы обнаружить, что меня ждет не тот Икс-мен. По идее, на треке меня должен встретить Фассбендер, который здесь, в богом забытой Канаде, снимается в «Икс-менах: дни минувшего будущего». Таков был план. И на секунду я действительно думаю, что Фассбендер и есть тот человек, на которого я смотрю. За исключением, конечно, непреложного факта, что этот мужчина, стоящий в паре шагов от меня, ниже ростом и выглядит куда более привлекательным, чем меня убеждали в редакции: у него длинные волосы, рыжая щетина и изумительные глаза бледного зелено-голубого оттенка.
Он перевешивается через стойку, оживленно разговаривая с работником трека на английском с шотландским акцентом, богатым густыми переливами и хрипотцой, и, честно говоря, напоминает…
Джеймса МакЭвоя?
Я выхожу обратно на улицу и снова захожу внутрь, надеясь, что в этот раз там будет Икс-Мен, с которым мы договаривались о встрече.
Нет.
Нет. Это определенно Джеймс МакЭвой. Молодой плейбой, в более широких кругах известный как Профессор Икс, партнер Магнито из разгульных 60-ых в «Икс-менах: первый класс».
Раздается звонок моего мобильника. На этот раз акцент ирландский. Настоящий Майкл Фассбендер звонит мне, чтобы предупредить, что он «застрял в чертовых пробках». Я скоро буду, - извиняющимся тоном сообщает Майкл.
Мы на северо-востоке города, где земля сливается с горизонтом и пейзаж похож на акварельную открытку: длинные низкие амбары, тонкие цепочки полевых цветов и яркое солнце, заливающее поля. Это воскресное утро в начале августа, погода не по сезону прохладна. Гоночный трек находится на территории огромного второго аэропорта Монреаля, который построили в 70-ых и забросили три десятилетия спустя. Грузовые самолеты до сих пор лениво прилетают и улетают из опустевшего аэропорта - и, в целом, это все, что можно о нем сказать, если не принимать во внимание круговой трек длинной в 2,11 милю с шестнадцатью крутыми поворотами, от которых кружится голова.
МакЭвой тоже ждет Фассбендера.узнать о том, что люди пишут для ДжейКью фики о Макфасси и получают за это деньги, о правилах жизни Майкла, о том, что они делают с Джеймсом на выходных Они провели вместе и предыдущую ночь, что, впрочем, не удивительно, учитывая, что в Канаде они коротают время друг с другом с апреля, репетируя свои роли, и, так как они оба тащатся от машин, Фассбендер пригласил его поехать с нами. МакЭвой сознает, что я сбит с толку тем, что вместо человека, с которым, как предполагалось, я должен был увидеться, я встречаюсь с ним, поэтому со смешком сообщает мне, что на эту неделю они с Фассбендером решили побывать в шкурах друг друга и махнулись жизнями: от имени до расписания встреч. После этого его акцент переходит в режим «Майкл Фассбендер», и МакЭвой рычит: «Да, я вообще-то вырос в Ирландии…».
МакЭвой ни на секунду не выходит из образа и все глубже увязает в шутке, подробно пересказывая биографию Фассбендера. Рождение в Германии. Детство в Ирландии. Подростковые годы, заполненные одиночеством и Металликой. Нет, МакЭвой не сразу переходит к блистательному настоящему человека, которому завидует вся индустрия. Он не упоминает фильм этой осени, «Двенадцать лет рабства», снятый давнишним соавтором Фассбендера, так же играющим роль его личного ассистента в вопросах извлечения души на камеру – Стивом МакКвином, который умудрился создать еще более душераздирающую историю, чем их три предыдущие работы. И не говорит о другой, менее «арт-хаусной» работе, сделанной под руководством Ридли Скотта – «Советнике», который снят по второму оригинальному сценарию Кормака Маккарти, о наркоторговце, который смог ошибиться во всем, в чем можно ошибиться, с Хавьером Бардемом, Пенелопой Крус, Брэдом Питтом и Кэмерон Диаз. Но МакЭвой подходит довольно близко к рассказу об этом, повествуя об удивительно медленном и постепенном восхождении Майкла Фассбендера по скользкой, крутой дорожке на гору Голливуд, как его прерывают.
Входит Фассбендер. На нем ярко-зеленые спортивные штаны от Адидас и черная майка, его волосы торчат во все стороны, глаза мутные и едва открытые. Он выглядит как человек, чье тело раскатали вдоль тридцати миль от Монреаля, и он проснулся только на двадцать девятой.
Трудно сказать то ли у него катастрофическое похмелье, то ли это часть его шарма. Он здоровается с МакЭвоем, легко приобнимая его, а затем пожимает мне руку. «Чертовы пробки», - бодро говорит он и тянет нас в комнату, где проводят краткий инструктаж.
Наш инструктор – Максим, профессиональный рулевой французского происхождения с намертво уложенными гелем волосами и стильными кроссовками, скрипящими по половицам. Фассбендер, МакЭвой и я берем по бутылке воды и бумажке с распечатанным маршрутом. Выглядит очень мило: пятно, состоящее из кривых под углом 180 градусов и перспективы неминуемой смерти. Фассбендер начинает рисовать на своем проспекте: квадрат, потом квадрат с ногами и что-то, похожее на почтовый ящик. Блестящие навыки.
Сегодня, по словам Максима, у нас будет возможность по достоинству оценить Мустанг GT: инструктор переключает слайды и объясняет нам, что на высоких скоростях мы тормозим по прямой и только потом поворачиваем, и никогда, никогда не делаем эти вещи одновременно.
«Давайте постараемся не перевернуться сегодня», - говорит Максим, так как это именно то, что происходит с людьми, которые бьют по тормозам и выворачивают руль в сторону на скорости сто миль в час.
Окей? Окей. Какие-нибудь вопросы?
«Почему вы, парни, используете именно Мустангов?» - спрашивает Фассбендер.
«Их движок в мировой десятке самых прочных», - отвечает Максим.
«Значит, его нельзя повредить…» - кивает Фассбендер, как будто бы говоря: ну, это мы еще увидим.
И да, с опозданием вспоминает Максим, обгон на треке запрещен.
Мы надеваем черные подшлемники. Фассбендер выглядит так, словно через пару минут он захватит грузовой самолет и улетит обратно в Ирландию. Я выгляжу как заложник, наложивший от страха в штаны.
Мы решаем ехать вместе, чтобы я мог особенно остро прочувствовать дух мужского товарищества, возникающий на треке.
Нам передают шлемы.
«Хочешь держать водичку?» - мягко предлагает мне Фассбендер, видя, как я неловко заползаю в машину. «Мы сможем поделиться ей».
Максим объясняет, что он будет ехать первым, за ним будет Макэвой, потом мы. На самом старте Фассбендер поддает оборотом и слушает, как Мустанг отзывчиво рычит ему в ответ.
«Ох блядь, - хихикает Фассбендер, пока мы ждем начала гонки, - думаю, мне нужно пукнуть».
«Ну, здесь безопасно», - я делаю нелепую попытку успокоить его и пытаюсь ухватиться за что-нибудь.
Фассбендер поворачивается и смотрит прямо на меня: прищуренные глаза и скептическая ухмылка, видимые даже из-под его гигантского шлема.
«На твоем месте я бы не был так в этом уверен», - сухо говорит Фассбендер в тот самый момент.
Как опускается флаг.
...
В «Двенадцати годах рабства» Фассбендер играет Эдвина Эппса, луизианского рабовладельца, который гниет изнутри благодаря дивному климату этих земель – ужасный человек, даже в сравнении с другими ужасными людьми. Кадр за кадром, фильм окунает зрителя в такую атмосферу безжалостного насилия и катастрофического ужаса от происходящего, что в какой-то момент вынести это становится невозможным. Несмотря на то, что большая часть внимания к картине по праву принадлежит главному актеру, Чиветелу Эджиофору, играющему Соломона Нортэпа, свободного человека, которого похитили, а потом продали на аукционе, нарастающий конфликт между ним и Эппсом Фассбендера, не знающим жалости и пощады, носящим странное полотенце Джека Николсона из «Излучин Миссури», и есть настоящее сердце картины, истерзанное отчаянием и яростью.
Игра Фассбендера уникальна, и никто до него не решался зайти так далеко: сыграть человека, разрываемого на части истощающей любовью к одному из своих рабов, пристрастием к алкоголю и кошмарами о том, что станет с ним самим, его собственностью, его людьми и его жизнью.
И – «Советник»; «Советник», снятый сразу после «Двенадцати лет». Фассбендер играет главного героя – и, так как это сценарий Кормака МакКарти, то, собственно, героя так и зовут: «Советник» - самодовольного, малодушного адвоката, чье решение поучаствовать в сбыте наркотиков оказывается самым кретинским решением за всю его жизнь. Фильм представляет собой невротически радостную моральную нотацию проститутки, догнивающей в сточной канаве: снафф описан в самых изысканных метафорах, а придорожные экзекуции поставлены с той же элегантностью, что и балеты Нижинского. Первый раз, когда зритель видит Советника, его голова покоится между раскинутыми ногами Пенелопы Крус.
«Откуда такой профессионализм в этом деле?» - спрашивает ее героиня.
«О, просто я общался с дрянными девчонками», - отвечает Советник Фассбендера, и ты думаешь: вот единственный актер, который смог сказать эту реплику так сексуально, как она того требовала.
На самом деле, смотря вещи, подобные «Советнику», с трудом вспоминаешь, что Фассбендер как актер известен не так давно – в отличие, например, от его партнера по съемкам и «Советника», и «Двенадцати лет», Брэда Питта. Фассбендер работает, по-настоящему работает, всего лишь пять лет, которые начались с того самого момента, когда Стив МакКвин разглядел в Фассбендере то, что не увидели десятки других режиссеров, и поставил его играть голодающего бастующего ирландца Бобби Сэндса в «Голоде».
Его первое появление в «Голоде» - эпизод, в котором его героя принудительно раздевают и моют. Избитый голый Фассбендер воет от ярости, которая, вполне вероятно, скопилась в человеке, отбросившем последнее тщеславие и желание добиться чего-то – ему тогда был тридцать один, и не было ни одной причины считать, что следующие десять лет он проведет более продуктивно, чем предыдущие десять, во время которых он растрачивал свою жизнь на натирание барной стойки и полоскание стаканов.
Его игра абсолютно потрясающа и не отпускает тебя даже в те моменты, когда Фассбендер не делает вообще ничего: скажем, просто лежит на полу тюремной клетки и улыбается, в то время как его лицо напоминает кровавую клоунскую маску.
В последний день съемок «Голода» МакКвин собрал всех, кто помогал создать фильм, и произнес короткую речь о своем главном актере: «Тогда никто не знал, кто он вообще такой. Но я вышел к команде и сказал: все люди, находящиеся здесь, однажды будут иметь возможность сказать «Да, я работал с Майклом Фассбендером».
Сегодня, разговаривая со мной по телефону, МаКвин хмыкает, вспоминая об этом моменте.
«И я думаю, я не ошибся».
•••
Мы сразу же набираем скорость.
«Блядь, я не понимаю, как это работает!» - орет Фассбендер и прокручивает под рукой коробку передач, как волшебную палочку или сломанный джойстик. «Где, блядь, третья передача?!» - но, похоже, в этот самый момент ему становится абсолютно насрать, где находится эта третья передача.
Никакого обгона. Максим выразился по этому поводу предельно четко. Цель в данный момент – просто не съехать к хуям с трека. И все же: вот мы пролетаем мимо МакЭвоя. Машины соединены в сеть, и поэтому нашу рацию разрывает от вопля: «Никакого обгона!».
Фассбендер истерически смеется: «Да пошел ты нахуй!» - и вот мы уже приближаемся к первой машине.
Майкл ведет наш Мустанг прямо за бампером Максима и изредка надавливает на тормоза, когда на поворотах мы практически въезжаем в его тачку. В это самое время я стараюсь просто не отключиться на своем бесполезном пассажирском сидении каждый раз, когда мы взлетаем после нового поворота.
Нужно отметить, что Фассбендер – превосходный водитель. Он с легкостью предугадывает движение машины Максима, и вот Максим, очевидно, тоже заметив это, давит на газ. Что-то вроде: ну, если вы можете с этим справиться…
Что же, блядь.
Теперь мы едем еще быстрее.
На поворотах нашего Мустанга трясет, и у нас обоих во рту появляется неприятное чувство, возникающее в те моменты, когда ты осознаешь, что сцепление перестало работать.
Пит-стоп – и мы снова в машине; на втором или третьем повторном круге – я перестаю считать и начинаю молиться – Фассбендер орет, стараясь догнать Максима, и, когда мы выходим на последний, самый крутой вираж на маршруте, наш Мустанг практически упирается в машину Максима, его тормозные огни вдруг превращаются в два огромных красных пятна, приближающихся на охерительно большой скорости, Фассбендер ударяет по тормозам, выкручивает руль в сторону, и нашу машину…
Полностью переворачивает. Все расплывается: мы переворачиваемся снова и снова, стены то появляются, то пропадают из виду, и я, и Фассбендер орем, до тех пор…
Пока машина не останавливается на треке, носом в противоположном направлении. Мы выдыхаем. Потом облегченно смеемся. Я счастливо оглядываю мир, в который меня только что вернули, исключительно для того, чтобы увидеть…
Как Джеймс МакЭвой несется прямо на нас, капотом в капот. У нас с Фассбендером перехватывает дыхание, и слышно только протяжное: «ааааах». И в самую последнюю секунду…
Джеймс выворачивает руль. Его машина проходит в паре сантиметров от нашей, и мы молча смотрим, как он пролетает мимо.
Профессор Икс спас Магнито еще один раз.
А потом Фассбендер снова заводит Мустанга и делает пару лишних кругов: мы потеряли время, кружась на одном месте, и, конечно же, как только мы решаем поехать дальше, у нас заканчивается бензин, словно машина так же травмирована переживанием близкой кончины, как и мы. Мы съезжаем в пит, чтобы наполнить бак, и после этой короткой остановки Фассбендер, который хочет отъездить все полагающееся ему время, снова выводит Мустанга на трек. Несмотря на то, что все остальные машины уже закончили гонку. Несмотря на то, что наша рация надрывается и шипит: «Мустанг, вернитесь в паддок. Мустанг, вернитесь в паддок».
«Зачем вообще брать машину, если из нее нельзя ничего выжать?» - говорит Фассбендер по рации, и двигатель рычит в такт его словам.
После этого ада я встречаю МакЭвоя в уборной. Он смеется и спрашивает: «Это было безумно, правда?». Я киваю: да.
«Майкл, - говорит МакЭвой, застегивая ширинку, - должен был стать гонщиком».
...
Несколько уроков успеха в Голливуде, от человека, который знает наверняка:
1.Как только слова покидают твой рот, они не значат больше ничего.
«У меня теперь в сотню раз больше друзей, понимаешь, о чем я говорю? Я стал успешней буквально во всем, включая разговоры с девушками. Они все теперь охуительно заинтересованы во мне и том, что я говорю. Я прекрасно знаю, что года три назад каждая из них встала бы и ушла, не дослушав и пары моих реплик. Я помню, я сидел за этим самым столом, болтал с какой-то девицей и понимал, насколько безумно скучную чушь я несу. А она такая говорит мне: «О боже, это так интересно». И я такой: «Знаешь, лет пять назад это не было так интересно».
2. Покупай золото
Разговоры с Майклом Фассбендером иногда приобретают неожиданный поворот. Из всех денег, которые он заработал за последние годы, за исключением небольшой части от гонораров «Икс-менов», «Прометея» Скотта и тарантиновских «Бесславных ублюдков», он до сих пор ничего не потратил. Майкл все еще живет в квартире в западном Лондоне, где он обитает лет с двадцати – и тут он произносит любопытный парадокс:
«Деньги вообще не стоит хранить в банке. Их нужно забирать оттуда как можно быстрее».
Забирать из банка?
«Мы только и слышим: о боже, в стране дефицит, у нас огромные долги. Но где же эти деньги, о которых они говорят? Это только цифры: сотни миллионов цифр, которые берутся из ниоткуда. Я хотел бы увидеть комнату с таким количеством денег, но ее просто не существует. Как не существует и этих денег».
Слушай, Майкл, не знаю, сколько ты получил за Икс-менов, но ведь и ты не видел семи миллионов долларов в одной комнате.
«Нет, не видел, но я же говорю о другом. Правительства разных стран на все голоса утверждают, что они в ужасающих долгах, и что только общими усилиями мы сможем с этими долгами расплатиться. И при этом все понимают: мы никогда их не выплатим. Я волнуюсь не из-за денег, а из-за их постоянно падающей ценности. Инфляция – бум! – и в следующую секунду миллион не стоит ничего. Как, например, в Германии перед войной, когда буханка хлеба стоила две тысячи марок, понимаешь, о чем я? Поэтому нужно вкладывать в кирпичи и бетон».
Возможно, нужно купить новую квартиру.
«Или немного золота».
Ну, или тебе стоит купить себе дом из золота.
«Да, я бы хотел. Это было бы круто».
Простим его – мы пьем пиво, выбравшись живыми с гоночного трека, так почему бы не купить дом из золота? Дома из золота всем в этом баре!
Еще два урока.
Мы разговариваем о том, насколько наивные иллюзии, граничащие с истероидным бредом, нужно иметь, чтобы, решив в 17 лет стать актером – Фассбендер точно знает, что это было в 17 лет, когда он работал в родительском ресторане в Ирландии, – питать потом эту фантазию на протяжении более десяти лет провалов. В баре он перечисляет мне места, где успел поработать, и пробы, на которых облажался: бармен, крах на прослушивании на роль в Перл Харборе, которая впоследствии досталась Бену Аффлеку («Дисней прислал мне очень милое письмо с отказом!»), грузчик, организатор маркетинговых исследований для Dell и почты Соединенного Королевства, Королевской почты. Работа на Королевской почте заключалась в рассмотрении жалоб; ни один звонок не должен был длиться более десяти минут. «В конечном итоге приходилось обрывать премилые беседы с чудесными пожилыми людьми, такие дела».
Поэтому следующий урок гласит:
3. Будь эгоистичным, по крайней мере, сейчас
Единственное, что объединяет эти работы, - ни одна из них не мешала ему ходить на прослушивания, хотя ему не особенно было что там показывать.
«Вообще, я очень ценю время, которое вкладываю в работу», - говорит Фассбендер.
Он ценил вложенные усилия даже тогда, когда этой работы было немного, и вот сейчас ему 36, и он один из самых востребованных актеров в индустрии. Мы говорим о цене, которую требуется заплатить за подобное усердие и как это отражается на его жизни, на друзьях, на семье и партнерах. О вопросе, который я задаю дальше, я успеваю пожалеть еще до того, как заканчиваю его:
А этот эгоизм распространяется и на женщин? Какие у тебя были самые длительные отношения с тех пор, как ты начал сниматься?
Он не уверен, что ему нравится, какой оборот принимает эта беседа («Я не уверен, что мне нравится, какой оборот принимает эта беседа», - тянет мне он). Но потом, чуть помолчав, говорит: «Думаю, самые долгие отношения, в которых я состоял, длились два года. Мне тогда было 17, и, собственно, на этом мой опыт в отношениях и закончился».
В «Советнике» есть сцена о герое Фассбендера и его отношениях с женщинами. Бардем – с взъерошенными волосами и рубашке с бабочками в лучших традициях Элвиса – играющий соучастника преступления, Рейнера, говорит о Советнике то, что, как мне кажется, можно сказать и о самом Фассбендере.
«Знаешь, почему ты нравишься женщинам?» - спрашивает Рейнер.
«Потому что я умею отлично трахаться?» - усмехается Советник (и, возможно, эту реплику во всем Голливуде мог произнести только Майкл Фассбендер).
«Ага, ну конечно», - кивает Рейнер. Женщинам нравится Советник, продолжает он, потому что «они могут прочувствовать твои душевные терзания».
Фассбендер подчеркивает, что эти слова МакКарти совсем не о нем, но они, тем не менее, идеально описывают его талант как актера: ты можешь прочувствовать его душевные терзания.
И в этом есть определенный камень преткновения всех актерских ролей Фассбендера: в «Аквариуме» 2009 Фассбендер играет охранника с одичавшим голодным взглядом, который нежно заботится о дочери своей подружки и в определенный момент переходит грань заботы, трансформирующейся в нечто иное;
в «Прометее» 2012 Фассбендер играет андроида, чье любопытство и жажда исследовать людей перевешивает его склонность помогать им;
в «Стыде» он рисует портер мужчины, опустошенного собственными желаниями;
в «Опасном методе» Кроненберга его герой разрушает себя.
Даже в «Икс-менах: первый класс» Магнито в исполнении Фассбендера – это человек, который осознает собственное падение с некоторой долей восхищения: «Скажем так, я настоящий монстр». Снова и снова Фассбендер играет персонажей, которые стараются быть хорошими, но этим только стараются прикрыть скелетов в своем шкафу.
И вот где-то здесь я намекаю Фассбендеру на легкость, с которой его персонажи переступают черту. Мы потягиваем второе пиво, и я пошатываюсь от длинного списка его ролей, в котором нет ни одного персонажа, который однажды не решил бы встать на другую сторону. И, на самом деле, не так просто понять, почему Фассбендер выбирает себе такие роли, зная, какой он человек. Он много смеется, говорит «чувак», «бро» и «брат», и то ли во всем этом есть какая-то хитрость, то ли внутри него похоронен кто-то, кто делает возможным такую достоверную игру.
На это предположение Фассбендер отвечает смешком: «Не знаю. Ты почувствовал мою темную сторону, пока мы катались в Мустанге?»
Ну, если исключить ту часть, где ты пытался мне прикончить, то нет. Но мне интересен твой ответ.
«Я кое-что поясню, ок? Многие комики – мерзавцы, но это не мешает им развлекать людей. Так что, знаешь, это палка о двух концах: люди, играющие негативных персонажей, могут быть простодушными добряками в реальной жизни. Тут нет особенной связи. Да и вообще, мне кажется, что люди, несущие в себе свет, легче понимают и окунаются во тьму, чем те, кто старается подавить свою «темную сторону».
Согласен. Слишком близко к грани.
«Точно-точно, близко к грани. Возможно, в этом слишком много того, что они стараются скрыть. Я знаю, что внутри меня есть тьма, но большую часть времени я просто стараюсь улыбаться как можно больше, понимаешь? Дэвид Кроненберг сказал, что его просто выбешивало, когда я каждый день приходил на съемки и улыбался».
В какой-то момент я замечаю, что именно нарисовано на его черной майке: сотни маленьких улыбающихся черепов.
Что подводит нас к заключительному уроку:
4. Не нужно становиться ублюдком, чтобы играть ублюдка.
Брайан Сингер, режиссер «Икс-менов: дни минувшего будущего», рассказывает мне по телефону, что буквально на днях он отснял сцену, где Фассбендер был полностью засвечен, но даже у его тени был «характер» - можно услышать нотки итальянского, когда Сингер говорит об этом. Этот характер – это то, как раскрывается Фассбендер, когда ты наводишь на него камеру, это его глубина. «Но эта глубина уходит, когда он развлекается или треплется ни о чем, - хмыкает Сингер. – И слава богу. Не знаю, как тогда я смог бы с ним обедать».
...
Он так много работает последние несколько лет, что, когда я спрашиваю, как выглядит его обычная жизнь, в которой нет съемок, он пожимает плечами и показывает на трек: «Мы жили моей обычной жизнью сегодня». За пятнадцать месяцев между мартом 2011 и июнем 2012 Фассбендер снялся в шести фильмах: Икс-мены, Опасный метод, Нокаут, Джейн Эйр, Прометей и Стыд МакКвина, породивший затяжную, утомительную и безрезультатную кампанию для получения Оскара за главную роль компульсивного секс-аддикта. После месяцев изматывающего промоушена, общения с людьми, которые снова и снова говорили ему, что он стопроцентно получит Оскар, Фассбендера даже не номинировали (как он сказал ДжейКью в прошлом году: «Это вопрос тщеславия. Получение наград становится важным для тебя. Хотя не должно»).
«Советник» - это фильм, который Академия побоится выдвинуть: слишком сложно для публики, зато «Двенадцать лет рабства» - это другая история. Трудно представить, что Эппса Фассбендера проигнорируют при раздаче Оскаров, но эту проблему сам Майкл, который уже ходил по этой дорожке и не имеет желания делать это еще раз, уже решил.
Он уезжает в Новую Зеландию. Он и его приятель учредили там целую компанию, которая в середине октября выпустит первую партию. И сразу после этого он снимает «Макбет» с Марион Котийяр. «Я слишком занят работой. Нет времени на эту чушь», - говорит Фассбендер.
Но люди же будут говорить: «О нет, ты обязательно должен засветиться на вечеринке».
«Этого не произойдет, ведь я буду на другом конце света в Новой Зеландии. Нет, ты знаешь, я понимаю твою позицию, но каждый должен делать свою работу. Хочешь – помогай, я это ценю. Но я не собираюсь заставлять себя участвовать в этом еще раз». Он рассказывает о том, как проходила кампания для похожих фестивалей. «Это непереносимая скукота. Политика. Я не политик. Я актер».
Во время Оскара грань между этими двумя вещами размывается.
«Только при условии, если ты находишься там».
Он говорит, что хочет сбавить обороты, передохнуть, но вряд ли это произойдет. У него был двух- или трехнедельный перерыв между «Двенадцатью годами» и «Советником», а потом еще две недели, когда съемки «Советника» остановились: Ридли Скотту было необходимо почтить память своего брата Тони, умершего прошлым августом. Фильм, на самом деле, больше в духе младшего брата, гонзо-Тони – жестокий, брутальный и дикий, и Фассбендер соглашается со мной: «Иногда смотришь – и кажется, что это Тони, а не Ридли, понимаешь?».
После «Советника» Фассбендер отправился прямиком на съемочную площадку к Терренсу Малику, где он вроде как играл влюбленного, а вроде как и нет, и участвовал в музыкальной сцене. Фассбендер до сих пор ждет выхода фильма, чтобы узнать, в чем именно он снимался.
«Я не уверен, что происходило. Мне надо было отрепетировать парочку закадровых реплик». И добавляет: «перечитать кучу того и кучу сего».
...
«Вот это по-настоящему сносит крышу, чувак».
И теперь он улыбается по-настоящему. Оттуда, где мы сидим, он показывает на отдельный трек с маленькими четырехколесными картами, гоняющими по дороге, огороженной шинами. «Боже, как я люблю это дерьмо», - говорит Фассбендер. Он действительно считает, что карты позволяют расслабиться: «Если у меня есть свободное время, то, скорее всего, я проведу его за рулем кретинской машинки». Он говорит это искренне, хотя и понимает, что немного забавно слышать от взрослого мужчины признание в такой глубокой страсти к детским гоночкам.
И вот, порядком поддатые, мы обнаруживаем себя в окружении подростков на втором инструктаже за день. Мы надеваем шлемы. Если тебе машут черным флагом, объясняет инструктор, это значит, что ты нарушаешь правила. Красный флаг – команда остановиться. Голубой флаг – «значит, что кто-то сзади едет быстрее тебя», - перебивает Фассбендер, скорее всего, имеющий опыт общения с голубыми флагами в прошлом. Десять или одиннадцать кругов за гонку, если тебя не вынесет с трека раньше.
У картов он находит механика и интересуется, какая из машин самая быстрая. Парень отвечает, что 22 или 7. 22 – победоносно заключает Фассбендер.
Мы на треке. Как полный идиот, я пытаюсь разобраться, где здесь газ, тормоз и как работает двигатель. Я изящно вписываюсь в поворот на втором и третьем круге, но тут меня подрезает карт, из которого раздаются гнусные смешочки Фассбендера. Когда я с трудом проезжаю еще один круг, Фассбендер снова проносится мимо и с диким смехом впечатывает меня в резиновые ограничения трека, и вот тогда я чувствую себя оскорбленным в лучших чувствах.
Я требую реванша. В этот раз я добьюсь победы. В этот раз я готов. Я не посрамлю честь семьи. Я буду гнать как Марио Андретти, ну или так, как я представлю себе езду Марио Андретти, блядь, я вообще никогда не видел, как он ездит. Я проезжаю шесть кругов. Но на седьмом круге я чувствую знакомую вибрацию, потому что Фассбендер снова подрезает меня.
Ну ладно, не в этот раз, не в этот.
Я само воплощение мести – я пытаюсь обогнать его, но съезжаю с трека в кучу проколотых шин и вижу черный флаг, которым взмахивают у финиша. Впереди меня Фассбендер, вытянув руку в воздух, показывает знак победы.
Зак Барон.
@темы: тексты, Я хочу танцевать с тобой, Майкл, в позе 69, У меня есть отличная идея: давайте обкончаем друг другу лица!, Плачь плачь макэвой макэвой, Я завещаю это своим детям, чужие ресурсы тебя ласкают, чужие ресурсы шепчут тебе, что тебе скоро, скоро заплатят
-
-
11.11.2013 в 22:22большое спасибо за перевод, было очень интересно прочитать. я унесу в репост?
-
-
11.11.2013 в 22:24а потом: подождите-ка. это не фанфик.
я не удивлюсь, если у этого парня, зака барона, есть профиль на AO3
-
-
11.11.2013 в 22:29спасибо, рад, что понравилос
рори был здесь, я не удивлюсь, если у этого парня, зака барона, есть профиль на AO3
насколько странным будет признаться, что я-таки поискал его там?
и я такой: воу, тони перевел фанфик!
профессиональный слэш, он такой ;D
-
-
11.11.2013 в 22:47-
-
11.11.2013 в 22:48-
-
12.11.2013 в 01:27-
-
12.11.2013 в 02:13-
-
12.11.2013 в 04:27И весь текст моя слешерская душонка выла ФАНФИКФАНФИКФАНФИК!!!
-
-
12.11.2013 в 17:39-
-
12.11.2013 в 20:00при чтении я и правда забыл, что это статья
-
-
13.10.2014 в 22:36спасибо
великолепно написано)
-
-
13.10.2014 в 22:37спасибо
великолепно написано)
-
-
04.01.2016 в 12:37