I'm a five-pound rent boy, mr. Darcy.
I'd better not
У меня одеяло синего цвета, я люблю Баха, над спинкой моей кровати три коротких черты (это я считаю, сколько раз я забыл уснуть, думая о тебе; это я считаю годы без тебя; это я разлагаю тебя на простые множители: узкие губы и запах сандала, шерстяное пальто и сатиновая рубашка, хриплый голос и покрасневшие от холода щеки). Я разрываю тебя по отметкам перфорации и склеиваю обратно, я раздираю себя и сшиваю по живому; я – это только части, части тебя.
Чаще и чаще думаю о том, чтобы написать письмо – ниоткуда с любовью, потерянный год и потерянный адресант – я скучал все это время, каждый месяц, каждый день, каждый час искал тебя в чужих людях, пытался узнать по запаху, останавливался на улицах.
Если увижу три желтых машины подряд – ты придешь. Если дойду до дома, не наступая на трещины между плитками, - ты придешь. Если в новостях скажут о террористах – ты придешь. Если на первой полосе газет напишут о финансовом крахе – ты придешь.
Нужно устроить теракт. Нужно обрушить биржу. Счастье в моих руках (в моих руках счастье бьется птицей, пойманной в силки).
У меня дрожат руки, слишком много кофе, я пью кофе с молоком: лью в чашку, пока не начинает выливаться на блюдце. Знаешь ли ты, что мир – это хаос, бесконечный сумбур, ни логики, ни структуры. Если бы я вел дневник, я бы писал на полях твое имя и ждал, когда ты допишешь рядом мое: ни воспоминаний о детстве, ни обид на семью, ни пометок о внешнем мире. Только твое имя.
Твое имя. Задыхаться от боли в грудной клетке, вытягиваться на кровати, хохотать, хватать ртом воздух, хрипеть – хватит. За окном – шорох шин, и шепот наговаривает на ухо сказку, где мы вместе, где ты сидишь у моей кровати, где ты улыбаешься мне. Я выучил тебя как рождественский стишок, как песенку в третьем классе, я выучил тебя наизусть, вызубрил, выцепил, вырвал – разодрал и уничтожил, а теперь, рыдая, стараюсь собрать заново. Я узнаю твой адрес, я узнаю твой номер, я узнаю тебя в тысяче, в сотне тысяч, в миллионе.
Ш-ш-ш, тише.
Я хочу сказать тебе обо всем, что чувствую: только ты поймешь. Только ты услышишь.
Я хочу сжать твою руку, впиться в твои губы, я хочу раствориться в тебе.
Я ускользаю в темноту, все больше и больше тревоги – что, если я не найду тебя? Что, если знаки и вещие сны лгут? Что, если я один?
Дом, который построил Джим, - тридцать три комнаты и все пусты. Дом, в котором пожара нет, но идет дым.
Я горы и пиджаки в тонкую полоску – у женщины, продающей газеты на углу, бельмо на глазу: так и я, глядя на этот мир, ослеплен тобой, не вижу ничего, ни просвета, ни темных полос. Все смешалось: естественное зло – быть без тебя, естественное зло – быть без тебя, зло берет, когда выкручиваю руки, надеясь преодолеть боль и запихнуть рвущееся одиночество обратно в грудную клетку. Скалю зубы, выскабливаю изнутри надрывное чувство, от которого хочется лезть на стены, – и по ночам кровоточу. Весь в рубцах, шрамах, ссадинах.
На экране мобильного – звездное небо; белых точек меньше, чем неотправленных сообщений. Я бы хотел позвонить тебе в три часа ночи и признать в том, как сильно я хочу лежать рядом с тобой, прижавшись к твоему плечу; как сильно я хочу дышать на твою шею и шептать, о том, как все непостоянно. Мы нестабильны. Мы с тобой разворочены на части, несоединимые простым синтезом. Нам нужен взрыв. Нам нужна война.
Шепелявая старуха шипит в спину: «Завтра наступит конец света».
Если завтра конец; хочу держать тебя за руку, хочу стоять с тобой.
Если завтра конец – мне все равно.
Хочу стоять в шаге от тебя: чтобы по коже ползли мурашки и болело в солнечном сплетении; чтобы раздирало от желания коснуться; чтобы челюсть свело от желания заговорить, – я хотел бы сомкнуть ладони на твоей шее, я хотел бы причинить тебе боль, я хотел бы дать почувствовать грань между страданием и удовольствием, между радостью и горем, грань между тобой и мной. Я хотел быть почувствовать тебя, стать тобой.
Одиночество можно вынести, если есть с кем быть одному.
Стоять рядом с тобой и смотреть на тебя – хочу только этого. Стоять рядом с равным себе и смотреть на того, кто лучше меня, - хочу только этого.
Хочу тебя.
Сумасшествие начинается с тишины: ничего не слышу, кроме твоего голоса, шире и шире проспать между мной и другими, голоса не дают покоя.
Шепот во мне – это твое имя.
Шепот во мне.
Чаще и чаще думаю о том, чтобы написать письмо – ниоткуда с любовью, потерянный год и потерянный адресант – я скучал все это время, каждый месяц, каждый день, каждый час искал тебя в чужих людях, пытался узнать по запаху, останавливался на улицах.
Если увижу три желтых машины подряд – ты придешь. Если дойду до дома, не наступая на трещины между плитками, - ты придешь. Если в новостях скажут о террористах – ты придешь. Если на первой полосе газет напишут о финансовом крахе – ты придешь.
Нужно устроить теракт. Нужно обрушить биржу. Счастье в моих руках (в моих руках счастье бьется птицей, пойманной в силки).
У меня дрожат руки, слишком много кофе, я пью кофе с молоком: лью в чашку, пока не начинает выливаться на блюдце. Знаешь ли ты, что мир – это хаос, бесконечный сумбур, ни логики, ни структуры. Если бы я вел дневник, я бы писал на полях твое имя и ждал, когда ты допишешь рядом мое: ни воспоминаний о детстве, ни обид на семью, ни пометок о внешнем мире. Только твое имя.
Твое имя. Задыхаться от боли в грудной клетке, вытягиваться на кровати, хохотать, хватать ртом воздух, хрипеть – хватит. За окном – шорох шин, и шепот наговаривает на ухо сказку, где мы вместе, где ты сидишь у моей кровати, где ты улыбаешься мне. Я выучил тебя как рождественский стишок, как песенку в третьем классе, я выучил тебя наизусть, вызубрил, выцепил, вырвал – разодрал и уничтожил, а теперь, рыдая, стараюсь собрать заново. Я узнаю твой адрес, я узнаю твой номер, я узнаю тебя в тысяче, в сотне тысяч, в миллионе.
Ш-ш-ш, тише.
Я хочу сказать тебе обо всем, что чувствую: только ты поймешь. Только ты услышишь.
Я хочу сжать твою руку, впиться в твои губы, я хочу раствориться в тебе.
Я ускользаю в темноту, все больше и больше тревоги – что, если я не найду тебя? Что, если знаки и вещие сны лгут? Что, если я один?
Дом, который построил Джим, - тридцать три комнаты и все пусты. Дом, в котором пожара нет, но идет дым.
Я горы и пиджаки в тонкую полоску – у женщины, продающей газеты на углу, бельмо на глазу: так и я, глядя на этот мир, ослеплен тобой, не вижу ничего, ни просвета, ни темных полос. Все смешалось: естественное зло – быть без тебя, естественное зло – быть без тебя, зло берет, когда выкручиваю руки, надеясь преодолеть боль и запихнуть рвущееся одиночество обратно в грудную клетку. Скалю зубы, выскабливаю изнутри надрывное чувство, от которого хочется лезть на стены, – и по ночам кровоточу. Весь в рубцах, шрамах, ссадинах.
На экране мобильного – звездное небо; белых точек меньше, чем неотправленных сообщений. Я бы хотел позвонить тебе в три часа ночи и признать в том, как сильно я хочу лежать рядом с тобой, прижавшись к твоему плечу; как сильно я хочу дышать на твою шею и шептать, о том, как все непостоянно. Мы нестабильны. Мы с тобой разворочены на части, несоединимые простым синтезом. Нам нужен взрыв. Нам нужна война.
Шепелявая старуха шипит в спину: «Завтра наступит конец света».
Если завтра конец; хочу держать тебя за руку, хочу стоять с тобой.
Если завтра конец – мне все равно.
Хочу стоять в шаге от тебя: чтобы по коже ползли мурашки и болело в солнечном сплетении; чтобы раздирало от желания коснуться; чтобы челюсть свело от желания заговорить, – я хотел бы сомкнуть ладони на твоей шее, я хотел бы причинить тебе боль, я хотел бы дать почувствовать грань между страданием и удовольствием, между радостью и горем, грань между тобой и мной. Я хотел быть почувствовать тебя, стать тобой.
Одиночество можно вынести, если есть с кем быть одному.
Стоять рядом с тобой и смотреть на тебя – хочу только этого. Стоять рядом с равным себе и смотреть на того, кто лучше меня, - хочу только этого.
Хочу тебя.
Сумасшествие начинается с тишины: ничего не слышу, кроме твоего голоса, шире и шире проспать между мной и другими, голоса не дают покоя.
Шепот во мне – это твое имя.
Шепот во мне.
Шерлок.
-
-
24.01.2014 в 04:31(первый раз в жизни решила прочитать такой твой пост - ну просто никогда не выходило почему то - то быстро проглядываю, то нет настроения, а тут)
(а тут начала читать и сразу поняла - джон.)
(да меня даже картинка в начале не натолкнула на мысль что это что то вроде чика - просто начала читать - и сразу - бля, да это же джон)
сижу, ноут на голову положил.
охуенный ты котик
-
-
24.01.2014 в 10:04Прекрасно! спасибо огромное!
*уползла рыдая*
-
-
24.01.2014 в 10:44-
-
24.01.2014 в 12:08-
-
24.01.2014 в 15:00-
-
24.01.2014 в 18:35-
-
24.01.2014 в 23:42-
-
26.01.2014 в 02:35-
-
30.01.2014 в 15:53-
-
10.02.2014 в 14:21-
-
13.02.2014 в 10:54КЁШ ПЕРЕДАСТ, ВОТ ТАК ВОТ КЕШ СИДИШЬ ТАК И НЕ ЗНАЕШЬ ЧТО Я УМЕЮ ВЫЗЫВАТЬ ЧУВСТВА В ТЫСЯЧУ СОЛНЦ!
спасибо тебе, сладкий котичек :з бросаю в твое прелестное лицо сердец
Leam, Invisible Annie, Black Agama, LAW, SpesialK, ну пиздец, чо,Рэй Винсент, фрэнни без зуи, ребяточки, спасибо вам большое, прямо пересылаю вам почтой крепкие объятья!
Гость, спасибо, душа моя!